Профессор Конь в Пальто. Пословицы, афоризмы и весёлые фразеологизмы - Антонина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последним плелся Фиаско, вот кто точно потерпел полный провал, что, впрочем, было обычным делом. Мечта, хотя бы хорошо покушать, не покидала его всю дорогу от ипподрома. Тёмная Лошадка повернулась спиной к двери, чтобы подать знак музыкантам, но чуть не упала под Шефе. Вечно пьяный Шефе запнулся о порог и свалился на пол.
– Пардон мадам, я так неуклюж.
И тут все в зале обернулись, увидев новую гостью. Итальянка Фортуна вплыла в зал. Великолепная, вечно молодая и красивая, Бог весть сколько раз выходившая замуж. Бросала она своих возлюбленных так же легко, как и находила. Мужчины мигом закружились вокруг неё, забыли о хозяйке и наперебой нахваливали прелести гостьи.
Тем временем, Тёмная Лошадка уже встречала греческих гостей. Братья Дифирамбы громко пели, подмигивая всем вокруг. Ахинея долго психовала по поводу своего наряда, но так и не смогла прилично одеться к балу. Заметив свою старую подругу Галиматью, она побежала болтать и сплетничать.
Самым последним явился арабский Марафет. Очень долго и тщательно заниматься своим костюмом – являлось его любимым и единственным занятием.
Бал начался!
Аристократ так и не вышел к гостям, но, похоже, здесь уже к этому привыкли. Тёмная Лошадка танцевала по очереди то с Ажуром, то с Азартом, иногда с Апогеем, с Фавором и Фурором.
После очередного тура вальса Лошадь отвела Коня подальше и прошептала:
– Кажется, я знаю, что ждёт Тёмную Лошадку, она скоро выйдет замуж. Только никак не пойму за кого…
– Я думаю, за Азарта, ей явно не хватает страсти.
– Может, за Фавора или Фурора, её не поймешь.
– Да она никогда и не признается. У неё есть тайна, которую трудно разгадать, но я узнаю.
– Как?
– Спрошу в лоб. Может она хочет уехать за границу, но боится обидеть дядю?
Конь помахал Тёмной Лошадке и она, раскрасневшаяся от танцев, подошла к паре.
– Вы простите меня, ради Бога. Не думайте что я вам не рада. Пойдёмте, я вам что-то покажу, – улыбнулась она.
Хозяйка быстрым шагом направилась в левое крыло замка, а родственники едва за ней поспевали. Зашли в небольшую дверь и увидели странную картину. В буквальном смысле картину. Незаконченное полотно, написанное яркими масляными красками, стояло на старинном мольберте. Было заметно, что над картиной работали ни один день. Но ясно прорисованы на холсте были только грива и хвост.
– Это твой шедевр, дорогая сестра?
– Не совсем. Это моя тайна, но её никто не знает, даже дядя.
– Так в чём же тайна?
– Как только я напишу на этом холсте своего суженого, так и найду его. Но я никак не могу дорисовать. Мне жаль дядю, мне нечем его порадовать.
– Но кто придумал эту глупость?
– Я сама, но ничего изменить не могу. Хотя, мне кажется, что скоро всё получится.
Смешно, не правда ли? Только никому не слова, вам я доверяю.
Она снова грустно улыбнулась и убежала танцевать. Лошадь обняла мужа.
– Давай завтра уедем, лучше самолётом. Тут приятно находиться, но домой очень хочется. Нам здесь не место, хотя они славные, эти иностранцы.
Впадать в азарт не грех,
Грешнее вечно ныть,
Фортуны не познавши блеска!
Играть ва-банк опасно, может быть,
Но так охота и так интересно!
Фиаско – не последний в жизни шанс,
Всегда найдется случай и удача,
Чтобы ещё разок вам взять реванш!
И вы в ажуре, и никак иначе!
За партой с Сидоровой Козой
Случай четвертый
в котором описывается один вечер встречи одноклассников профессора Коня
Жена профессора, Лошадь, все утро подбирала подходящий галстук мужу.
Профессор Конь в Пальто был приглашен в свою старую школу на вечер встречи выпускников. Давно, он сам уже не помнил когда, закончились уроки и перемены. По традиции, каждые десять лет одноклассники съезжались поговорить, потанцевать, вспомнить молодость. Старую школу давно бы могли снести, но, слава Богу, она стояла! Благодаря тому, что находилась в таком захолустье, куда даже Макар телят не гонял.
Новенький велосипед ждал Коня во дворе. Не идти же пешком, как-никак профессор. Сын и дочь Коня посмеивались над папиными усилиями завязать копытами галстук.
– Смех без причины – признак дурачины, – передразнивал их папа.
– Милый, не злись, дети есть дети, – успокаивала Коня жена.
– А, может, мне и вовсе не ехать? Ну, зачем же вечно искать вчерашний день?
– Хозяин-барин. Но, если всё-таки поедешь, то передай привет Сидоровой Козе. Пригласи её в гости, пусть заглянет на огонёк.
– Хорошо, хозяюшка, передам, только она ж не зайдет, живёт на другом конце города.
Любит дома сидеть, а в гости не ходит. Ты же знаешь, в городе только Дурак и Чёрт остались, остальные в посёлках и деревнях. Дед Пихто да бабка Никто вообще в деревне Гадюкино уехали, больше нигде не показываются.
– А Банный Лист в офисе служит?
– Хм… Милая, так его пригласишь один раз, а потом не отделаешься. Но если ты хочешь…
– Меньше хмуриться – больше увидишь, – приговаривала Лошадь.
Общими усилиями, галстук, наконец, занял своё место, и Конь надел свое знаменитое, мягкое зелёное пальто.
– Дорогая жена, я вернусь засветло.
Они поцеловались. Дети подбежали к отцу и запрыгали вокруг:
– Папочка, возвращайся, мы готовим новый домашний спектакль!
– Учите роли, вернусь.
Профессор Конь в Пальто неторопливым шагом вышел из дома, сел на велосипед и поехал в северном направлении.
По дороге он опять задумался, зачем все эти встречи? Разные, как и бывает у всех, одноклассники Коня давно живут своей жизнью, у каждого своя судьба. С некоторыми профессор не был дружен и тогда, а сейчас совсем потерял общий язык. Как говаривала его любимая учительница:
«Красно поле пшеном, а беседа умом». Поговорить профессору там было почти не с кем, разве только с самой старушкой Чёртовой бабушкой. Но в глубине души он скучал по школе, по той детской непосредственности, которая царила в его душе, по маленьким потасовкам, по соревнованиям и новогодним праздникам.
Город давно закончился, началась проселочная дорога, которая превращалась на десятом повороте направо в узкую тропинку.
Шикарный автомобиль проскочил мимо, даже не замедлил скорость, зато запылив всё пальто и очки.
Было ясно, как белый день, что за рулём авто сидел респектабельный, но лысый Чёрт. Рядом Банный лист, а на заднем сидении кимарила Балда Осиновая в обнимку с Олухом царя небесного. Вот такая славная компания скучающих одноклассников. То, что машина не остановится, Конь и не сомневался, с чёрта взятки гладки. Они и в классе-то редко дружили. Нынче Чёрт стал богат, а профессорство Коня не приносило больших доходов. Вшивый интеллигент – так теперь Чёрт отзывался при людях о Коне.
Вскоре дорога пошла в гору, ехать стало не так легко, но у Коня еще был порох в пороховницах. Он легко добрался бы наверх, но сзади кто-то сильно подтолкнул. Велосипед потерял управление, и Конь свалился на бок.
– Эй-эй! Видом орёл, а умом тетерев – крикнул Конь, и опять не случайно.
На дорогом, но безвкусно размалеванном кабриолете ехали Дурак с Дурочкой. Эта парочка всегда мутила воду там, где жила, шутила по-дурацки и сама над своими шутками и смеялась. Муж и жена – одна сатана.
– Давно Конь не валялся? Догоняй, умник.
– Лучше в обиде быть, чем в обидчиках ходить, – Конь бурчал, поднимаясь с обочины.
Хорошо ещё, что до школы осталось рукой подать. Её скособоченные стены трудно было разглядеть среди высоченных деревьев, которые Конь ещё помнил совсем маленькими, с гулькин нос. Все быльём поросло.
Пара машин, уже встреченных Конём по дороге, да его новый велосипед – вот и всё, что разместилось в траве возле школы. Конь отряхнулся, сдул пылинки, поправил галстук и отвязал от багажника букет собранных по дороге полевых цветов. С трясущимися от волнения коленями он поднимался по ступенькам школы.
Прошел по узкому, такому родному коридору, перед дверью класса остановился и постучал.
– Здравствуй, мальчик мой, здравствуй! Ох, спасибо за цветы, да еще и конфеты, золотой ты мой, голубчик мой…
Беззубый рот Чёртовой бабушки растянулся в улыбке, которая с непривычки могла показаться страшной гримасой. Конь обнял свою древнюю учительницу, добрую, но очень строгую и мудрую. Они дразнили её Бабой ягой – костяной ногой, даже ведьмой иногда, но любили очень.
В классе играла спокойная музыка. Чёртова бабушка заварила чай и зажгла свечи.
